Смысловая роль сна пискарева. О современной трактовке сновидений художника Пискарева в повести Н. В. Гоголя «Невский проспект. Характеристика главных героев

У Н. В. Гоголя много произведений, которые мы любим за его тонкий юмор. Гротеск, абсурд, сатира — все это переплетается, выходит на первый план, заставляет читателя насмехаться над уродливой реальностью. Например, у кого не вызвала бы улыбку сцена, когда Солоха прячет по мешкам своих любовников в «Ночи перед Рождеством»? А потуги мелких чиновников скрыть все свои провинности перед ненастоящим ревизором в одноименной пьесе? Но «Невский проспект» — произведение совсем другого рода. Здесь нет ни комических эффектов, ни человеческой глупости, которая бы могла нас повеселить. Только что-то зловещее, гнетущее, безвыходное.

Повесть была издана в составе сборника «Арабески» (1835). Традиционно его относят к циклу «Петербургские повести», но, важно отметить, что сам автор никогда не объединял свои произведения таким образом. «Невский проспект», «Нос», «Портрет» и другие произведения из этого цикла просто объединяет общая тематика, но написаны они все были в разное время. Почему же эти произведения так удачно образовали единый комплект? Гоголь указывает на человеческие пороки, но ему уже не до смеха; жители столицы испорчены городом, а те, кто еще хранят в себе нравственные устои и моральные принципы, не могут влиться в петербургский круговорот сует. Так и получается, что настоящее счастье остается для всех горожан недостижимым.

О чем повесть?

«Невский проспект» — повесть, не богатая событиями. Весь сюжет можно уместить в нескольких предложениях: поручик Пирогов и живописец Пискарёв замечают двух девушек на Невском проспекте, каждый из них следует за той, что по их меркам симпатичнее. Художник идет за семнадцатилетней девушкой, которая становится для него олицетворением всего самого прекрасного на земле, но, как выясняется, незнакомка работает в борделе. Главный герой не может смириться с реальностью – она начинает приходить к нему во сне, подсознание Пискарева пытается ее оправдать. Это превращается в помешательство, он решает жениться на публичной женщине, та же отвечает на его предложение язвительной насмешкой. Как читатель узнает позже, юноша совершает самоубийство.

Пирогов оказывается чуть более удачливым — его блондинка в борделе не работает, но замужем за немцем Шиллером. Факт замужества пассии героя нисколько не смущает, поэтому он продолжает навязчивые ухаживания. Но в один момент ревнивый супруг застает поручика у себя дома и с позором прогоняет его. Сначала Пирогов чувствует себя оскорбленным, хочет жаловаться генералу, но затем отказывается от этой идеи.

Основные темы и проблемы

В таком не богатом на события произведении Гоголь затрагивает сразу несколько актуальных тем, которые раскрываются на примере главных героев.

1. Основной, пожалуй, является тема несовместимости мечты и действительности — прекрасная иллюстрация тому — судьба Пискарева. Героя погубил романтический характер, который так любили изображать в идиллических тонах современники Гоголя. У них гордый и бледный юноша упивался своей непохожестью на других, своим внутренним конфликтом, был несчастен при этом, но как-то красиво и изысканно. А вот у Николая Васильевича романтизм терпит оглушительный крах, он как будто протестует против идеализации высокопарных образов и опускает их в бурлящий кипяток реальности. В итоге, герои-романтики обречены на раннюю гибель, если не найдут способа справляться с наплывами чувств. Даже фамилия у художника говорящая – Пискарев. Он как будто «пищит» от беспомощности в огромном и враждебном мире. Его неприспособленность к жизни – проблема многих творческих людей.
2. Но автор также предостерегает нас от мещанской крайности в образе Пирогова. С него-то все как с гуся вода: никакие тяготы не западают ему в душу. Героя публично опозорили, он лишился «возлюбленной», его репутации нанесен невиданный доселе удар, а ему все равно, он слишком легкомысленный, трусливый и пошлый. В отличие от приятеля, он никогда не решится на смелый и отчаянный поступок, его мысли предельно просты и вульгарны, его беспокоит только физическое состояние, и никаких особых иллюзий насчет мира он не питает. Так автор затрагивает тему духовного обнищания. Перед нами именно Пирогов – в данном случае его фамилия говорит об ограниченности кругозора и характера, его заостренности на физической стороне бытия. В его образе сосредоточена проблема бездуховности и нравственного падения.
3. Помимо этого, Гоголь говорит об одиночестве человека — ведь на похороны художника никто и не приходит, даже его «друг» поручик. Оказывается, гордое одиночество становится косвенной причиной смерти Пискарева: никто не помог ему справиться с духовным кризисом. Одиночество в большом городе выходит за рамки темы: всем наплевать друг на друга, люди перестают быть ценностью. Это проблема в масштабе мира, а не одного Петербурга.
4. Тема нравственности раскрывается на примере прекрасной незнакомки из борделя. Внешне цветущая женщина оказывается внутренне порочной и чёрствой дамой полусвета. Наружность обманчива, она не в состоянии характеризовать человека полностью. Так и иллюзии художника несостоятельны и пусты. Он не сумел проникнуть вглубь вещей, понять сущности бытия, и контраст красоты и уродства его ошеломляет.
5. Конечно же, не обошлось без темы любви. Она предстает в виде роковой, судьбоносной встречи, принесшей за собой страсть, смятение и гибель. Этот род прекрасного чувства Булгаков охарактеризовал «убийца из-за угла». Так произошло и с художником, который встретил своего убийцу в образе жрицы любви. Здесь же уместно упомянуть тему рока, явившуюся предметом размышлений рассказчика.

Характеристика главных героев

1. Центральная роль в повести отведена художнику Пискареву. Он — истинный творец, голодный и честный. Ему не так важен доход, сколько сам процесс творчества. Ему свойственно мечтать, а, следовательно, идеализировать. Он чтит и уважает красоту; в его сознании то, что красиво, — не должно быть порочным. И именно эти качества сыграли с ним злую шутку. Не меркантильный, не испорченный человек не смог смириться с жестокими реалиями Петербурга, где молоденькая девушка без сожаления и раскаяния обрекает себя на роль проститутки, причем нисколько не стыдиться своего положения, а наслаждается им. Такой поворот событий мог навредить только такому чистому и мечтательному юноше, как Пискарев. Попади в такую ситуацию Пирогов, он ничуть бы не смутился. Живописец же отказывается мириться с тем, что прекрасное создание может быть безнравственным и испорченным, поэтому он всеми силами пытается оправдать ее — в его снах она то знатная дама, то простая деревенская девушка. Так он становится зависим от мира снов — раз за разом ему сложнее сталкиваться с реальностью. Герой так и не смог принять действительность, поэтому единственным выходом для него оставалась смерть — так художник и совершает самоубийство.
2. Не маловажную роль в судьбе Пискарева сыграла незнакомка с Невского. Читатель не имеет возможности познакомиться с ее внутренним миром, но ее образ выписан достаточно точно — эта девушка совмещает в себе абсолютно ангельскую внешность и совсем не ангельскую душу. Она спокойно, и даже с гордостью относится к своей работе в борделе, считает для себя более постыдной роль жены бедного человека, а не участь содержанки. Этот контраст внешности и души — прекрасного и омерзительного — становится смертоносным для чистого и мечтательного Пискарева. Она — человек, который приспособился к жизни в Петербурге, какой бы она ни была, он — ее полная противоположность.
3. Полной противоположностью Пискарева оказывается и его друг, поручик Пирогов. Он вовсе не мечтателен, а, напротив, достаточно рационален. Ему важно то, какое положение он занимает в обществе, поэтому он так любит кичиться своим чином, пусть пока что и низким. Он может преступить через границы морали и нравственности — например, наличие у женщины мужа его нисколько не останавливает, а, наоборот, раззадоривает. Он себялюбив и эгоистичен, но труслив — ведь, в конечном счете, он даже не решается рассказать генералу о нанесенном ему оскорблении — от немца Шиллера за приставания к его жене.

Гоголь противопоставляет Пирогова, незнакомку с Невского Пискареву — так он явно показывает, для каких людей Петербург подходит, а кто выжить там решительно не может. Мечтательный и высоконравственный художник не смог смириться с простым несоответствием мечты и реальности, чиновник же абсолютно спокойно смирился с оскорблениями и избиением, а затем пошел кутить к друзьям офицерам. Так автор выражает свое мнение относительно большого города — это город для толстокожих людей, людей испорченных, черствых и меркантильных, как незнакомка и Пирогов, а не для художников Пискаревых.

Образ Невского проспекта

Невский проспект олицетворяет всю столицу в целом. Свое отношение к городу автор раскрывает читателю далеко не сразу. Книга начинается с предложения: «Нет ничего лучше Невского проспекта, по крайней мере, в Петербурге; для него он составляет все». В ходе дальнейших событий читатель понимает, что улица не так проста, что отчасти именно она обвела вокруг пальца доверчивого Пискарева. Прекрасная дорога, которую описывает рассказчик во вступлении — на самом деле, всего лишь красивая оболочка порочного города. Она как будто бы участвует в «обмане», это сам город обманывает Пискунова; как будто бы именно по вине проспекта художник решает преследовать незнакомку. В его образе появляется что-то мистическое, загадочное и таинственное. «О, не верьте этому Невскому проспекту! <…> Всё обман, всё мечта, всё не то, чем кажется!» — так резюмирует Гоголь в финале повести.

Идея в «Невском проспекте»

Как уже говорилось в предыдущих пунктах, писатель подверг сомнению утопическую идеализацию судьбы романтического героя. На самом деле, такая утонченная натура не может свыкнуться с крушением надежд и иллюзий. Она либо утрачивает свою утонченность, становясь аналогом девушки с Невского, либо погибает. Многие художники именно в силу этой закономерности не живут долго, а вот мещане, порочные женщины и заурядные франты проживают долгую и относительно спокойную жизнь. Эту правду жизни и хотел довести до нашего сведения писатель.

Однако смысл повести «Невский проспект» выходит далеко за рамки проблемы жизни в порочном городе — Гоголь больше внимания уделяет сосуществованию реальности и мечты, правды и обмана. Для раскрытия этой идеи автор использует образ Невского проспекта — так он показывает читателю, что все может скрывать в себе ложь, оказаться не таким, как кажется и хочется верить. Эту же мысль продолжает образ незнакомки. Ее внешность так же не соответствует внутреннему содержанию. Люди мечтают о том, чего не могут получить от окружающего мира, но мечтать об этом они начинают, заразившись тем, что показывает обманчивая внешность, будь то наружность города или человека. И, как показывает судьба Пискарева, несоответствие реальности и мира иллюзий может приносить разрушение в жизнь и характер личности.

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

Такое происходит много раз. Во сне Пискарев обретает всю полноту счастья, наяву - полную меру страдания. Все вывихнуто и ненормально в этом странном и страшном реальном мире, как все искажено в жизни художника. Можно сказать, замечает автор, что спал Пискарев наяву, а бодрствовал во сне. Эти участившиеся метаморфозы стали источником его страданий физических и нравственных и довели в конце концов до безумия.

Романтическое мироощущение молодого Гоголя было, как мы знаем, весьма восприимчиво к контрастному восприятию мира. Вся повесть «Невский проспект» выдержана в резких контрастных красках. Социальные и психологические контрасты Невского проспекта перекликаются с перепадами в восприятии мира у Пискарева, и все это вместе обостряет ощущение трагического противоречия между действительностью и представлением о том, какой она может и должна быть.

Художник Пискарев был жертвой, по выражению Гоголя, «вечного раздора мечты с существенностью». Это жертва трагическая, ибо слишком велико несоответствие между высокой романтической мечтой и возможностями ее осуществления. Жизнь жестоко посмеялась над Пискаревым. Его преданность идеалу прекрасного и вера в чистоту человеческих отношений не выдержали соприкосновения с грубой прозой жизни, с лицемерным, эгоистическим обществом. В единоборстве с этим обществом он потерпел полное крушение.

Отношение Гоголя к Пискареву двойственное. С одной стороны, ему глубоко симпатичен характер этого благородного мечтателя, с негодованием отвергающего фальшивые и пошлые устои современного мира. Однако, с другой стороны, писатель не может не чувствовать беспочвенность романтического идеала своего героя. Дело не только в том, что этот идеал зыбок, нереален, но еще и в том, что по самой природе своей он порождение той же самой пошлой действительности, против которой направлен. Гоголь видел слабость Пискарева и зыбкость его жизненной позиции.

К середине 1830-х годов романтизм как философия жизни, как метод решения противоречий действительности обнаружил свою уязвимость. Пройдет еще одно десятилетие - и эта тема станет одной из важнейших в русской литературе. В 1843 году Герцен запишет в Дневнике: «Период романтизма исчез, тяжелые удары и годы убили его» (II, 272). Наблюдение это, сделанное в связи с обстоятельствами личной жизни Герцена, имело и несомненно более общий смысл. Романтизм к тому времени станет синонимом благодушия, рутины и дряблости. Как далеко зашел этот процесс, наглядно покажет судьба Александра Адуева в романе «Обыкновенная история». Задолго до Гончарова Гоголь проницательно распознал ранние симптомы той же болезни. Конечно, Пискарев не Александр Адуев, в гоголевском герое еще много истинно привлекательного, в его страстном негодовании против устоев современной цивилизации и морали сквозила юношеская «идеальность» и трогательная в своей простодушной наивности вера и возможность быстрого исправления нравов людей. Но гениальность Гоголя заключалась именно в том, что простодушие Пискарева изображено как порождение той же действительности, что вскормила пошлость Пирогова. Очень они разные люди - Пискарев и Пирогов, и, однако же, они не просто знакомцы, а «приятели»!

Сатирическая, обличительная направленность повести сильно выражена во второй новелле, посвященной Пирогову.

Поручик Пирогов представляет собой совсем иной человеческий материал, чем легко ранимый и чувствительный к малейшим проявлениям несправедливости Пискарев. Ограниченный и нагло самоуверенный, удачливый, преуспевающий, всегда в отличном расположении духа, Пирогов был совершенно чужд рефлексии и каким бы то ни было нравственным терзаниям. Пошлое самодовольство выражало не мимолетное, не сиюминутное его состояние, а самую суть его характера. Писатель создал очень яркий человеческий тип, ставший нарицательным обозначением многих сторон современного ему общественного бытия.

"Он лжет во всякое время, этот Невский проспект..."
Н. В. Гоголь. "Невский проспект". Образ Петербурга. Правда и ложь, реальность и фантастика в повести "Невский проспект".
В рассказе учителя следует сообщить об истории создании книги, которая выросла в цикл "Петербургские повести", перечислить повести, входящие в него. Учащимся нужно вспомнить, каким изображался Петербург в произведениях, изученных ранее, например в "Ночи перед Рождеством" Гоголя, "Размышлениях у парадного подъезда" Некрасова, "Медном всаднике" Пушкина и "Белых ночах" Достоевского.
Для "погружения" класса в атмосферу Невского проспекта школьникам могут быть показаны иллюстрации Д. Кардовского к повести Гоголя и сделан их искусствоведческий анализ.
Для более глубокого понимания повести необходимо составить к ней комментарии, которые отдельные десятиклассники могут сделать самостоятельно.
Как минимум нужно дать лексический комментарий к следующим словам и выражениям: сюртук, фрак, салоп, фантасмагория, пестрядевый, штоф, редингот, веленевая бумага, фризовая шинель, ридикюль, демикотоновый сюртук, эстампы, агат, алебарда, ливрея, чухонка, фагот, опиум, ключница, инвалидный солдат, капуцин, швабский немец, кабриолет, фунт, рапе, живет на фуфу.
Исторического комментария требуют слова и выражения, обозначающие чины и звания и их иерархию в табели о рангах: титулярный советник, надворный советник, коллежский регистратор, губернский секретарь, коллежский секретарь, повытчик, камергер, действительный статский советник, поручик, прапорщик, юнкер.
Более основательный культуроведческий комментарий необходим к словам и выражениям, отражающим атмосферу эпохи Гоголя, его "энциклопедию" Петербурга: ганимед, Перуджинова Бианка, Геркулес, Булгарин, Греч, А. А. Орлов, "Филатки", "Димитрий Донской", Шиллер, Гофман, "Вильгельм Телль", "История Тридцатилетней войны", Главный штаб, "Северная пчела", Лафаэт.
Описание Невского проспекта имеет смысл прочитать вслух (с начала повести до слов "...всегда в немецких сюртуках гуляющими целою толпою и обыкновенно под руку"), а затем проанализировать этот эпизод.
Примерный план анализа эпизода
1. Проанализируйте образы, с помощью которых Гоголь рисует картину Невского проспекта. Какова здесь роль изобразительно-выразительных средств и художественных деталей?
2. Объясните роль художественного времени и пространства в этом фрагменте.
3. Прокомментируйте авторские оценки в описании Невского проспекта.
4. Как в эпизоде намечаются главная проблема и конфликт всей повести?
5. Докажите, что в этом описании присутствуют черты романтизма и реализма. Приведите примеры.
6. Какова функция этого эпизода во всей повести?
Анализ эпизода даст возможность подчеркнуть, что Петербург - город без целостных лиц, которые заменяются их частями или частями тела и одежды. Действительность не такая. Какой мы ее видим и в любой момент может повернуться к нам своей оборотной стороной. Жизнь призрачна, поэтому ничему нельзя верить.
На втором уроке следует побеседовать о двух историях молодых людей: художника Пискарева и поручика Пирогова. Школьникам важно понять, почему такие разные истории таких разных людей автор все же ставит рядом и делает сопоставимыми.
Вопросы и задания для беседы
1. Проследите и расскажите, как терпят крах романтические иллюзии Пискарева.
2. Какое значение в его истории имеют черты романтической иронии, фантастики, гротеска?
3. Какова смысловая роль сна Пискарева?
4. В чем трагический смысл истории Пискарева? Почему автор приводит его к самоубийству?
5. Расскажите историю поручика Пирогова.
6. Какова ее композиционная роль в повести?
7. Какую роль в истории Пирогова играют Шиллер и Гофман? В чем здесь проявляется авторская ирония и гротеск?
8. Можно ли считать историю Пирогова торжествующим фарсом? Аргументируйте свое мнение.
9. Как в повести отразились принципы романтического двоемирия?
10. Докажите, что повесть Гоголя носит автобиографический характер и отражает его религиозные представления о морали и нравственности?

В финале урока можно прочитать и обсудить фрагмент статьи Белинского "О русской повести и повестях г. Гоголя", где дается позитивная оценка повести "Невский проспект" со слов ".Невский проспект. есть создание столь же глубокое, сколько и очаровательное..." до слов "Да, господа, скучно на этом свете!.."

Итог урока. Повесть утверждает мысль автора о том, что нельзя жить только романтическими иллюзиями, верить в несбыточные мечты. Они неизбежно будут разрушены самой жизнью. В жизни постоянно идет борьба добра и зла, тьмы и света, и нужно учиться их различать, понимать, что очень многое в жизни -- это обман, призрачность. Как и на Невском проспекте, в нашей жизни именно "демон зажигает лампы для того только, чтобы показать всё не в настоящем виде". Вернуть всему истинный вид может только гротеск, фантастика, которые восстанавливают и обнажают глубинную правду и содействуют её пониманию.

Петербург в повестях Гоголя олицетворяет собой мир, живущий обманом и ложью. Жизнь может неожиданно обернуться для человека нелепой, странной, фантастической и безжалостной. Страшная и мрачная романтика Петербурга пропитана злом, губительным для «маленького человека», и способна принимать самые неожиданные и волшебные формы. Вместе с тем Гоголь мастер реальных образов, умеющий в самом обыкновенном видеть поэзию, подмечать существенные стороны жизни и человеческих типов. Но реальность, соединяясь с фантастикой, становится страшной, гротесковой. Это подчеркивает призрачность действительности и непрочность, неустойчивость, зыбкость человека в столкновении с миром зла.

БОЛЬШОЕ СПАСИБО ЗАРАНЕЕ!
1.Вставьте пропущенные буквы, объясните орфограммы.

Ш…пот-шепчет , ч…лка-чело , неч…тный-честь , сгущ…нка-сгущать , щ…нок-ощенившаяся собака, кош…лёк-кошель , беч…вка-бечева , деш…вый-дешевле , подж…г дома-поджог , он подж…г дом-поджигать , обж…рство-обжора , ш…рты-, ш…рох-под ударением пишется "О"- без ударения "Ё" , крыж…вник-под ударением пишется "О"- без ударения "Ё" , пиж…н-словарное слово , жонгл…р-словарное слово , за рубеж…м-рубеж , чуж…е- жи/ши пиши с буквой и , кофе-кофейный , морж…вый, алыч…вый, груш…вый, лиц…вой, пал…вый, ситц…вый, чесуч…вый, глянц…вый, ж…лтый, туш…нка, ч…рт, старич…к, резать нож…м, плеч…м к плечу, печ…нка, щ…лкнуть, медвеж…нок, мелкая душ…нка, щ…тка, творож…к, интересоваться репортаж…м, испеч…м пирог, копч…ности, замуж…м, идти с тяж…лой ношей, выпить на посош…к., ш…винизм, ш…кировать, ш…ссе, ж…сткий, зач…т, щ…лка, изж…га, пч…лка, реш_тка, никч_мный, распаш_нка, щ_лк, ш_потка чая, чащ_ба, трущ_ба, сверч_к, дьяч_к, пустяч_к, снеж_к, клоч_к, бедняж_чка, сюртуч_к, л_вша, д_монтаж, д_зинфекция, ж_стянка, девочка обиж_на, он отверж_н мной, страшный толч_к, насладиться борщ_м.

2.Расставьте знаки препинания и объясните условия обособления или не обособления разных типов определений; каковы закономерности выбора тире или дефиса. В статье “Горе от ума” В.Г.Белинский рассматривает русскую литературу диалектически продолжающую традиции истории и культуры. Разделение словесного искусства на три рода - лирический эпический и драматический - является отражением художественного осмысления жизни. Русская литература отличается удивительными перевоплощениями влекущими к соединению в контексте одного произведения смешного и грустного “высокого” и “низкого”. Комедия Н.В.Гоголя “Ревизор” - пример блистательной сатиры цельной по форме и содержанию. “В “Ревизоре” нет сцен лучших потому что нет худших все представляет собой единый художественно-замкнутый мир” - писал Белинский.6 По мнению критика главным героем комедии является страх городничего как результат испуганного воображения невежественного чиновника боявшегося не только вышестоящих лиц но и своих собственных грехов. Интересно что Хлестаков появляется во втором действии а исчезает в четвертом. Ревизор-призрак и все происходящее на сцене - это некая фантастическая реальность обретающая по воле автора писателя-сатирика свое пространство и время.

3.Расставьте знаки препинания объясните условия обособления или необособления обстоятельств и дополнений; какой частью речи выражаются обстоятельства и дополнения какова функция и роль деепричастных оборотов в предложении. В статье «О русской повести и повестях Гоголя» В.Г.Белинский рассматривает творчество писателя в контексте русской и европейской литературы открывая богатые возможности словесного искусства. В отличие от других русских писателей начала XIX века Гоголь создает “натуральную школу” обращаясь к истине и прозе жизни как источнику художественных фантазии и философских размышлений. “Он не льстит жизни но и не клевещет на нее он рад выставить наружу все что есть в ней прекрасного человеческого и в то же время не скрывает и ее безобразия. В том и другом случае он верен жизни до последней степени. Она для него настоящий портрет в котором все охвачено с удивительным сходством начиная от экспрессии оригинала до веснушек лица его начиная от гардероба Ивана Никифоровича до русских мужиков идущих по Невскому проспекту в сапогах запачканных известью; от колоссальной физиономии богатыря Бульбы который не боялся ничего на свете с люлькою в зубах и саблею в руках до стоического философа Хомы который не боялся ничего на свете даже черта и ведьм когда у него люлька в зубах и рюмка в руках».

7.Определите все части речи. В.Г.Белинский в статье «Горе от ума» отметил как была воспринята комедия консерваторы негодовали люди прогрессивного мышления особенно молодежь восхищались едкой и злой сатирой на старое поколение. Чацкий воспринимался как человек нового времени. В этой же статье В.Г.Белинский выделяя художественные особенности пьесы утверждал что Чацкий не кто иной как «новый Дон-Кихот». Как известно А.С.Пушкин соглашался с мнением критика. Как бы ни были противоречивы суждения о главном герое ясно то что автор комедии сделал первый шаг в развитии новой реалистической драматургии. В письме к П.А.Катенину А.С.Грибоедов рассказал о том как он работал над планом пьесы как создавал героя (один «здравомыслящий человек» попал в окружение «25 глупцов»). «Сначала он весел и это порок шутить и век шутить как вас на это станет».

Нечаенко Д. А. (Москва), к.ф.н. / 2006

В нашей России, при всей ее, акцентированной Ф. М. Достоевским касательно А. С. Пушкина, литературной «всемирности» и «всеоткликаемости», есть, на мой взгляд, не так много писателей, поэтика которых глубоко укоренена не только в национальной почве (в нашем православии, фольклоре или в нашей диковинной парадоксальной ментальности) — но и в глубинах общеевропейской мифологии и культуры, колыбель и источник которой, разумеется и прежде всего, древняя Греция. Среди этих достопамятных писателей-художников, а не беллетристов, особое место принадлежит Н. В. Гоголю.

Ахиллесова пята, если не болезнь, современного литературоведения и лингвистического структурализма, я полагаю, в том, что зачастую та или иная внешне эффектная «концепция» изобретается вне внимательного прочтения, а значит и понимания, самого художественного текста, тогда как, в моем представлении, она должна не предварять, а резюмировать. Вовсе несложно изобрести некий «концепт», а затем, при соответствующем умении и сноровке, подогнать под него «поэтику». И совсем иное дело, когда «концепция» сама по себе, естественно рождается и проистекает из художественной ткани конкретного произведения.

Читанный-перечитанный нами «Невский проспект», по моему мнению - не только самое романтическое и символистское, но и, наряду со «Старосветскими помещиками», самое мифопоэтическое, трагикомическое создание Гоголя. Жанр трагикомедии как таковой не только редко представлен в мировой литературе, но и мало изучен. Элементы комического в трагедии или драме - не редкость. Достаточно вспомнить беседу могильщиков в «Гамлете», бурлескный монолог Меркуцио о королеве Мэб по дороге на бал в дом семейства Капулетти или образы странницы Феклуши и провинциального актера Аркадия Счастливцева (Робинзона) в «Грозе» и «Бесприданнице» А. Н. Островского. Лишь в конце XIX в. А. П. Чехов в связи с новаторской поэтикой комедии «Чайка» так обосновал правомерность и смысл своих художественных исканий: «Нужны новые формы <...> Никаких сюжетов не нужно. В жизни нет сюжетов, в ней все перемешано - глубокое с мелким, величавое с ничтожным, трагическое с смешным» . Однако трагикомедия в чистом виде, когда драматичное, трагическое, комическое, сатирическое и гротесковое не отдельные компоненты поэтики, но основные системообразующие начала произведения - это до сей поры довольно большая редкость. Предпринятая К. К. Вагиновым в романе «Козлиная песнь» (1928 г.) попытка, опираясь на традицию древнегреческой сатировой драмы, воссоздать истинную трагикомедию, может считаться успешной лишь на стадии эксперимента. В современной же нам литературе тому есть лишь один достойный пример - повесть В. В. Ерофеева «Москва-Петушки». Вместе с тем следует помнить, что в античной эстетике какой-либо симбиоз комического с трагическим был совершенно недопустимым и неприемлемым. Так, И. Ф. Анненский отмечает: «Внутреннее чувство грека не допускало шутовского элемента в глубокие, потрясающие своим трагизмом переживания. Один поэт никогда не писал в древней Элладе и комедии, и трагедии» . Трагикомедия как жанр синкретический, «смешанный» появилась в литературе только нового времени, до конца не сформировалась и поэтому крайне мало изучена. Относительно удачной (разумеется, со многими оговорками) попыткой возродить данный жанр в наши дни можно считать пьесу братьев Пресняковых «Изображая жертву» , о чем свидетельствует ее и театральный, и кинематографический успех.

Главная цель данной работы - показать, что уже в первой «петербургской повести» Гоголя «Невский проспект» (1835) трагикомедия как повествовательный жанр тесно и глубочайшими корнями своими связана с поэтикой древнегреческой драмы, представлявшей сакральные мифологические сюжеты. В дословном переводе с древнегреческого «трагедия», как известно, означает «козлиная песнь» и берет свое начало от дифирамба - произведения хоровой лирики, исполнявшегося на дионисических празднествах облаченными в сценические костюмы и маски козлоногими сатирами. Именно из сатировой драмы, как свидетельствует «Поэтика» Аристотеля (IV, 49а19), и эволюционировала трагедия. Комедия, отмечено в одном из авторитетных исследований, допущенная на драматические состязания спустя несколько десятилетий после появления там трагедии, самим своим названием выявляет «столь близкое родство с последней, что той уже никогда не избавиться от этого родства: комедию называли в просторечии «тригодией», или «винными песнопениями» . Следует иметь в виду и еще одно, крайне важное для рассматриваемой нами темы обстоятельство - глубинное культурно-психологическое сродство театра как визуального сценического представления, и сновидения - как психического процесса бессознательных «представлений» в зрительных картинах, образах . Задолго до З. Фрейда, еще в 1861 г. в книге «Жизнь сновидений» немецкий ученый Р. А. Шернер определил основное условие возникновения сновидений - «раздвоение сознания», и акцентировал главную их особенность - индивидуальную символику, своего рода «персональный театр» . Одна из лучших работ в России на эту тему - статья М. А. Волошина «Театр как сновидение» (1913) из его книги «Лики творчества». «Поэт, - полагает Волошин, - преображает действительность мира в своем творческом сне. В мировой творческой ночи он творит сияющие анфилады снов. Зритель ближе всех стоит к психологии сна. Он спит с открытыми глазами. Его дело в театре - не противиться возникновению видений в душе. Он должен уметь талантливо видеть сны. Сновидение зрителя является моментом, решающим судьбу театра. Наконец, актер переживает тот тип сновидения, который ближе всего стоит к дионисийской оргийности. Чем искреннее актер играет в пьесу, играет в то действующее лицо, которое он изображает, тем убедительнее будет пассивное сновидение зрителя. Законы театра тождественны с законами сновидения» . Ю. М. Лотман одну из своих последних статей о сне как «семиотическом окне» завершил утверждением тесной взаимосвязи между сном и искусством, определив то и другое как «нереальную реальность» .

Протагонистом (в нашем случае это Пискарев) в античной драме называлось главное действующее лицо трагедии. Сопровождавший же все мистическое таинство хор состоял, как правило, из пятнадцати человек . Характерно, что количество не бегло упомянутых в номинативных перечислениях, а персонально акцентированных Гоголем персонажей в сюжете, касающемся Пискарева, также равно пятнадцати . В центре всего мистериального действа изначально располагался жертвенный алтарь, на котором в честь Диониса Оместа (т. е. Кровожадного ), согласно классическим исследованиям этномифологов Джеймса Фрэзера и Эдварда Тайлора , приносились человеческие жертвы - невинные дети, мальчики. Неизменными атрибутами этого ритуала были музыка, песнопения, а также маскарад и «живые картины», т. е. драматические представления . Архетип ребенка как невинного агнца, предназначенного к закланию, многогратно акцентируется Гоголем в системе характерологических предикатов Пискарева: «застенчивый, робкий»; «чист и непорочен, как девственный юноша»; «он был прост, как дитя»; «мысли его были чисты, как мысли ребенка»; «тихий, робкий, детски простодушный» . Впоследствии, как отмечает И. Ф. Анненский, человеческие жертвы заменили их «qui pro quo» - лесные животные, чаще всего «дикие козы» . С этой баснословной мифологемой Гоголь дословно соотносит своего протагониста во время посещения им «того отвратительного приюта, где основал свое жилище жалкий разврат». Увидев здесь свою «красавицу-незнакомку», Пискарев «бросился со всех ног, как дикая коза, и выбежал на улицу». Корифеем трагедийного хора, сопровождающего действие гоголевской драмы, выступает безвестный старьевщик, «разносчик» старого платья, дребезжащий «козлиный голос» которого между вторым и третьим сновидением Пискарева отрезвляет его от мечтательных грез, возвращая на грешную землю, где властвует «вседневное и действительное», т. е. реальность и судьба, многократно акцентированный античными трагиками неумолимый рок. Здесь важно помнить, что, согласно эллинским мифам, бог сна Гипнос являлся родным братом богинь судьбы Мойр и был не только сыном Нюкты (Ночи) и братом-близнецом Танатоса (Смерти), но и родным братом олицетворенных греками в качестве детей Ночи Сладострастия и Обмана, а также отцом Фантаса (Фантазии, в том числе творческой) . Всех своих детей Ночь породила под впечатлением воистину вселенского, космического преступления, когда (за много веков до З. Фрейда и его концепции «эдипова комплекса») первотитану Урану, олицетворявшему Небо, его сын Кронос (символ Неумолимого Времени) отсек волшебным серпом детородный орган. Из семени этого органа, упавшего в море, родилась среди кипения пены Афродита . Ученик Сократа, историк и писатель Ксенофонт Афинский в своей «Греческой истории» свидетельствует о том, что древние греки одновременно поклонялись двум Афродитам - Афродите-Урании (т. е. Небесной, непорочной, богине возвышенных платонических чувств) и Афродите-Пандемос (т. е. публичной, площадной, земной и порочной, олицетворявшей в том числе и проституцию). В храмах, воздвигнутых в честь Афродиты-Пандемос, как и во всех без исключения странах древности, и на Востоке, и в Малой Азии, существовал ритуал священной проституции. Гиеродулы, т. е. публичные женщины, посвящали себя Афродите и считались ее жрицами. Заработанные ими деньги передавались в казну храма . Как видим, глубокие мифопоэтические корни роднят платонический образ «красавицы», предстающей в воображении и грезах Пискарева «небесной царицей», «венцом творения», и образ уличной «незнакомки», оказывающейся в реальности вульгарной девицей легкого нрава. Эта амбивалентность, укорененная не только в мифологии, но и в самой жизни двойственность придает платоническому идеалу Пискарева поистине символический статус. Тут торжествует не просто традиционная для романтиков, и европейских, и русских, неизбывно трагическая бинарность. Тут, буквально по Ф. М. Достоевскому, «дьявол с Богом борется, а поле битвы - сердца людей». Важно не забывать и о том, что даже в преодолевшей «сладострастный» эротизм язычества христианской традиции небесная чистота и земной порок столь же двойственны, мистически неслиянны и вместе с тем онтологически, бытийственно нераздельны, близко сопряжены образами Матери Спасителя Марии Приснодевы и мироносицы Христа Марии из Магдалы, блудницы, причисленной благодаря ее покаянию и вере к лику святых. Поэтому вовсе не случайно Пискарев, в определенной степени художническое «альтер эго» самого Гоголя, натура романтическая и до беззащитной крайности чуткая, ослепленный небесной красотой тривиальной кокотки, сравнивает ее с «перуджиновой Бианкой» - образом католической Мадонны, запечатленным на фреске Пьетро Перуджино «Поклонение волхвов», находящейся в столь обожаемой Гоголем Италии, в часовне Санта Мария деи Бьянки в городе Пьеве. Запечатленная Гоголем в психологическом строе характера и в грезах Пискарева парадоксальная мысль о том, что человек способен одновременно совмещать в душе своей «две бездны» и «два идеала» («идеал Мадонны» с «идеалом содомским») оказалась чрезвычайно близка Ф. М. Достоевскому - и в его творчестве (образ «блудницы-святой» Сони Мармеладовой), и в его философских раздумьях. Известно также, что в черновой рукописи повести пискаревская «красавица» носила имя «Липушка» - так, «без церемонии ударивши по плечу красавицу», называет ее явившийся в «приют жалкого разврата» «один офицер» . Липушка - уменьшительное от Олимпиада, что в переводе с греческого - «дочь Олимпа». В семантике русской фонетики «Олимпиада» звучит уже как «дочь» не только божественного Олимпа, но и демонического «ада». Не эту ли тайну, мистическую тайну своей двойственной природы обещала открыть Пискареву в его первом сновидении «небесная красавица», но так и не открыла, оставив ее мучительной загадкой - быть может, даже для самого Гоголя.

Далее мы вплотную подходим к той чрезвычайно важной особенности гоголевской поэтики трагического в «Невском проспекте», которую можно определить как ритуал литературного жертвоприношения - именно ритуал, а не «художественный прием», ввиду того, что не столько эстетика, сколько христианская этика безусловно противится тому, чтобы именовать в данном контексте «приемом» принесение тем или иным писателем в жертву художественной идее не только Пискарева, но и многих других знаменитых героев русской классики - будь то пушкинские Цыган и Земфира, Ленский и Евгений из «Медного всадника», лермонтовский Мцыри, Базаров, Обломов или Петя Ростов, Андрей Болконский и Анна Каренина в романах Л. Н Толстого. К осознанию смысла данного ритуала приводит нас сам Гоголь, назвавший «детски простодушного Пискарева» после его гибели «жертвой безумной страсти». Показательно в связи с этим и замечание проницательного В. Г. Белинского, отметившего в статье «О русской повести и повестях г. Гоголя» (1835), что Пискарев, до экстатического безумия увлекшийся «красавицей-незнакомкой», готов «принести ей в жертву, как Молоху, даже свою честь» . Как отмечает И. Ф. Анненский, в Аттике во время мистериального торжества в честь Артемиды (богини не только охоты, но и целомудрия и девственности) на ее алтарь, согласно ритуалу, «должна была попадать кровь из расцарапанной жреческим ножом шеи одного из участников церемонии». Это более чем красноречиво свидетельствует о том, что в данном случае «богослужебный обряд удержал смягченную форму человеческой жертвы» . В связи с трансформацией в гоголевском сюжете этого древнейшего мистериального ритуала остается только напомнить, что, когда после внезапного исчезновения Пискарева, ровно через неделю, т. е. спустя библейских «семь дней творения», «наконец выломали дверь», то в комнате несчастного петербургского «мечтателя» «нашли бездыханный труп его с перерезанным горлом», а «окровавленная бритва валялась на полу».

Мастерски пользуется Гоголь в «Невском проспекте» и литературной формой так называемых «лирических отступлений», прямых ремарок и комментариев всего происходящего непосредственно от повествователя. В греческой драме также существовал похожий прием, называемый «парабаса», когда корифей хора напрямую обращался к зрителям, поясняя смысл происходящего на сцене. В контексте всего вышесказанного, всей мифопоэтической системы и семантически многоуровневой структуры текста, касающегося судьбы и гибели Пискарева, я полагаю, совершенно по-иному, по-новому прочитываются и его сны. «Сновидения сделались его жизнию <...> он, можно сказать, спал наяву и бодрствовал во сне» , - без обиняков характеризует своего протагониста писатель. Называя на первых же страницах повести Пискарева «странным явлением», «столько же принадлежащим к гражданам Петербурга, сколько лицо, являющееся нам в сновидении, принадлежит к существенному миру», Гоголь ясно акцентирует и недвусмысленно объявляет об эфемерной сюрреалистичности всего происходящего не только с мечтательным художником, но и со всеми персонажами повествования. Гоголь впервые открыто и не таясь от читателя являет нам главный «козырь» своей поэтики фантастического, обнажает основной системообразующий принцип своего «художества» - мифопоэтизацию отображаемой жизни. «Художество есть оплотневшее сновидение» - именно так определил доминанту подобной поэтики П. А. Флоренский в трактате «Иконостас» .

Собственно, сновидения Пискарева - это цельный в своем художественном единстве онейрический цикл из шести знаково неоднородных снов, но семантически тесно связанных не только между собой, но и со всей мифопоэтической структурой повествования. Этот сновидный цикл своеобразно воссоздает собой структуру возникшей в средневековой итальянской поэзии секстины - строфы из шести строк, построенной на двух звучных, четко акцентированных рифмах. Первый, сказочно изукрашенный, возвышенный сон незадачливого петербургского «мечтателя», названный мной «бал у царицы», очевидно рифмуется по своему трогательному лирико-романтическому пафосу с пятым и шестым, в то время как второе, третье и четвертое сновидения удостаиваются лишь пискаревских, а в данном случае отчасти и авторских ремарок: «чепуха»; «какой-то пошлый, гадкий сон»; «глупое сновидение». Попутно отметим, что гротесковая фигура четвертого сновидения Пискарева, «какой-то чиновник, который был вместе и чиновник и фагот» - явственный прототип колоритного булгаковского персонажа из демонической свиты Воланда.

Первый сон Пискарева начинается после символической мизансцены, которой впоследствии зеркально заканчивается «немая сцена» комедии «Ревизор». Сравним в обратном времени написания порядке.

«Ревизор»:

Жандарм. Приехавший по именному повелению из Петербурга чиновник требует вас сей же час к себе. Он остановился в гостинице. (Произнесенные слова поражают как громом всех <...> вся группа <...> остается в окаменении).

«Невский проспект»:

« - Та барыня, - произнес с учтивым поклоном лакей. - у которой вы изволили за несколько часов пред сим быть, приказала просить вас к себе и прислала за вами карету.

Пискарев стоял в безмолвном удивлении...»

Далее в первом сне явным образом травестируется классический сюжет «Золушки» Ш. Перро с той, однако, существенной разницей, что у французского сказочника на бал в королевский дворец отправляется в волшебной карете с шестью лакеями Золушка-«замарашка» , а в повести Гоголя вместе с «лакеем в богатой ливрее» карета уносит на бал к «воздушной красавице» замарашку Пискарева. Почему «замарашку»? Потому, что забыв впопыхах переодеться, простодушный петербургский «мечтатель» явил изысканному бомонду «сверкающих дамских плеч» и «черных фраков» свой «весь запачканный красками сюртук». Понятно, что таким образом не только травестируется сакраменитальный сказочный сюжет, но и исподволь «трансвестируется», приобретает мечтательно-девические черты образ самого Пискарева: он на мифологическом балу не принц, который полновластно выбирает себе невесту, а всего лишь Золушка в мужском обличье, которую «небесной царице» еще только предстоит выбрать или не выбрать. Он «чужой на этом празднике жизни», если вспомнить известный фразеологизм популярных советских сатириков. Что касается ситуации онтологического, экзистенциального, а также нравственного, этического выбора - это древнейшая сюжетная мифологема, существующая в художественной литературе с самого момента ее зарождения.

Пятый сон является Пискареву после приема опиума, купленного в магазине женских шалей у персиянина. Этот эпизодический персонаж, обрисованный в стиле очень характерном и органичном для поэтики Гоголя, мистифицирующего и пародирующего все и вся - своеобразная карикатура на Пискарева. Персиянин мечтает о нарисованной красавице - «чтоб хорошая была и курила трубку» - едва ли не с той же «лошадиной страстью» (фраза из лирико-иронического финала повести), с какой несчастный живописец грезит о своем неземном, «воздушном» идеале непорочности и чистоты, Вечной Женственности. По краткому своему сюжету пятый сон Пискарева не что иное, как античная буколическая идиллия в интерьере «деревенского светлого домика», на благостном лоне сельской природы, в грезившейся не одному романтику на свете «обители дальней трудов и чистых нег». Касательно пристрастия петербургского живописца к опиуму, можно с большой долей вероятности предположить, что к моменту публикации «Невского проспекта» в сборнике «Арабески» (1835) Гоголю была знакома нашумевшая книга Томаса де Квинси «Исповедь англичанина, любителя опиума», вышедшая в 1834 г. в типографии Н. И. Греча и «замаскированная» из-за цензуры под перевод на русский из Ч.-Р. Мэтьюрина . Книга эта представляет собой пространные, подчас чересчур экзальтированные и вычурные, описания видений и снов опиомана, исполненных мистических озарений. Герой «Исповеди...» убеждает читателя в том, что сновидения после приема опиума особенно увлекательны и ярки, они сообщают душе некие «высшие откровения» и способствуют углубленному самопознанию. Как выяснил Б. Л. Модзалевский, «Исповедь...» приобрел и, по-видимому, прочел А. С. Пушкин, поскольку листы книги из его библиотеки оказались разрезанными . На это издание сразу обратила внимание критика таких популярных журналов как «Московский телеграф» и «Библиотека для чтения», а также булгаринской газеты «Северная пчела». Рецензии, большей частью восторженные, утверждали, что в «Исповеди...» автор открывает посредством мистических видений и грез необычайные тайны человеческой души, стремящейся к традиционному для романтической натурфилософии идеалу истинной гармонии, слиянию с универсумом. Обладавший безошибочным эстетическим и этическим чутьем художника Гоголь однако, как видим, не разделил подобных восторгов. Соблазн опьянения «мистическими» опиумными грезами привел художника Пискарева, незадачливого мечтателя из петербургской богемы, к настоящей духовной и душевной катастрофе: «ум его помутился», псевдоромантические иллюзии развеялись и обманули, а недолгая жизненная стезя трагически оборвалась. «Гроб его тихо, даже без обрядов религии, повезли на Охту; за ним идучи, плакал один только солдат-сторож, и то потому, что выпил лишний штоф водки».

Шестой сон Пискарева, где прекрасная незнакомка «была уже его женою», являет собой картину мистического брака очарованного грезами романтика со своим платоническим идеалом, вечно неуловимо близким, и вечно ускользающим в никуда. «Незнакомка» А. А. Блока, «Бегущая по волнам» А. С. Грина или «Смутный объект желания» в кинопритче Л. Бунюэля, как и его же образ «Дневной красавицы» - все это родные архетипические сестры небесной «царицы» опьяняющих пискаревских грез, мифической красавицы с «прекрасным лбом», «длинными ресницами» и «сокрушительными глазами». «Все убегающее, ускользающее неодолимо влечет нас» , - отмечал в связи с этим В. В. Розанов. «Вам было скучно? Я также скучала», - обращается к Пискареву в первом сне «царица» сказочного сновидного бала. «Не скучно ли вам на темной дороге? Я тороплюсь, я бегу... Человека не понимают. Надо его понять, чтобы увидеть, как много невидимого», - таков заключительный смысловой аккорд диалога двух романтических гриновских героинь в финале «Бегущей по волнам» .

Собственно говоря миф - как концентрированно сгущенный сюжет и одновременно форма его самопроявления - это всего лишь нечто неизбывно, бесплодно, бесконечно, циклически повторяющееся, то, что по многу раз пережили наши самые отдаленные предки и то, что неисчислимое количество раз обречены испытать наши самые далекие потомки. Именно в этом смысле и Вяч. Иванов, и А. Блок нарекли и охарактеризовали миф «объективной правдой о сущем» . Символизирующий у Гоголя дорогу жизни экзистенциальный путь бытия, «он лжет во всякое время, этот Невский проспект». И не частная трагическая коллизия в судьбе простодушного Пискарева, а «жизнь наша» - то есть наша с вами, ныне, присно и во веки веков, жизнь и есть «вечный раздор мечты с существенностью». «Жизнь» - архетипически и мифологически очень характерное заглавие одного из романов Ги де Мопассана (1883). Жизнь, где «самый порок дышит миловидностью», «где все происходит наоборот», где, как доподлинно удостоверился разочаровавшийся романтик Пискарев, «все обман, все мечта, все не то, чем кажется!», «все дышит обманом». Все - непроглядная сумеречная промозглость Петербурга, провинциальная роскошь борделей, полумрак игорных домов, еле-еле освещенные тусклой сальной свечой кабинеты правительственных чиновников. А если где-то случайно и появляется, если и зажигается искусственный земной свет, то «для того только, чтобы показать все не в настоящем виде».